Магия мысли
Это очень интересная черта нашего времени — когда мы в первую очередь обращаемся не к родителям, а к интернету. Сейчас практически исчезла или сильно разрушилась традиция передачи опыта из поколения в поколение.
Тутта Ларсен: Плюс та информация, которую родители нам могут передать, уже не совсем актуальна. Когда родился Лука, мама и бабушка водили вокруг меня хоровод и говорили: «Что ты делаешь?! Цедись и корми раз в три часа, надо кормить по режиму, иначе он будет недоедать или переедать!». Мне страшно выносили мозг этим, но потом увидели, что непривычная им система вполне нормально работает.
Наше старшее поколение уже, к сожалению, не поспевает за нами. Даже я уже не вписываюсь в реалии Луки, например, не понимаю видеоблогинг. Очень трудно быть мамой сегодня, когда тебе по цепочке не передается опыт предыдущих женщин в твоей семье. Эта традиция была во многом сломана в советский период, поэтому сейчас женщина приходит к родам в панике, в состоянии «вылечите меня от этой болезни, сделайте мне наркоз и достаньте это из меня». Это печально.
Вопрос из зала: Что делать, если я работаю с 9 утра до 8 вечера, а муж просит, что я после работы занималась кухней и уборкой, хотя у нас есть финансовая возможность приглашать домработницу? Мол, ты должна этим заниматься сама. Сказать, как есть, что я устала?
Анна Данилова: Конечно. У меня всегда было очень простое понимание этой ситуации: когда оба супруга работают, у них должны быть одинаковые обязанности по дому. Все домашние обязанности надо поделить между супругами: что-то готовит мама, что-то папа и т.д. Не так, что мужчина только работает, а все остальное на женщине или наоборот. Другое дело, если муж обеспечивает всю семью, а жена согласна заниматься домом. Но все равно всем нужно личное пространство и личное время.
Тутта Ларсен: Я считаю, что в данном случае женщина имеет полное право отстаивать свое право на отдых. Если есть возможность позволить себе горничную, то почему бы это не сделать. В таких ситуациях очень важно говорить о своих чувствах и своих желаниях, о том, что ты не можешь и не хочешь это делать сегодня. Сказать: «Давай это сделаем вместе в воскресенье, а сейчас я хочу выпить вина и посмотреть сериал».
Мне кажется, что мужчины так себя ведут, потому что они привыкли к такой формуле: они видели свою маму и бабушку, которые стояли у плиты с отекшими ногами после 10-часового рабочего дня, потому что так было принято. А мы сейчас живем в другом обществе. Это не либертарианство, и я не феминистка, но сейчас мужчина и женщина в семье несут равные права и обязанности, у них равные нагрузки, здесь нет мужских или женских пунктов: каждый делает то, что он может сделать сейчас. Если женщина сейчас может заработать деньги, то она идет и зарабатывает их, а мужчина сидит дома и кормит ребенка. В современном мире мужчина гораздо хуже адаптируется в ситуации, а женщина — гибкая, она может как кошка пройти в любую дверь.
Если мужчина зарабатывает меньше женщины, то он не перестает от этого быть мужчиной. Для меня мужская роль в семье никак с деньгами не связана. Мужчина — это глава семьи, человек, который задает ориентиры, защищает, обучает, решает. Причем здесь деньги? Я могу заработать деньги, но я не могу себе сделать массаж пяточек, не могу носить себя на руках, не могу научить мальчика, как себя вести, если тебя задирают в школе, или научить девочку, что мужчина, который будет ее достоин, должен быть благородным или целомудренным, как ее папа.
Анна Данилова: У нас в обществе есть очень большая проблема с тем, что у нас нет социальных моделей для очень многих вещей. Многое у нас считается ненормальным, потому что нет такой модели. Например, еще недавно у нас не было модели многодетной семьи, хотя сейчас она возникла. Но модели «неработающий папа – работающая мама» у нас пока нет. К ней не привыкли, нужно время, чтобы эта модель устоялась.
Тутта Ларсен: «Неработающий» — это вообще неправильное слово. Домохозяйка разве ничего не делает? Это неправильно. Я называю такого человека «менеджер семьи»: он управляет семьей, рулит огромным количеством процессов, у него более утомительная жизнь, чем у меня. Тот человек, который занимается детьми в данный момент, — это не безработный человек, он работает мамой или папой, и это очень трудная работа.
В нашей семье был смешной эпизод: у меня на работе был предновогодний марафон, я приходила домой еле живая несколько дней подряд, меня ни на что не хватало. А у нас тогда гостила свекровь. И вот, я прихожу домой чуть раньше, чем обычно, в 9 вечера, а не в 11. Сажусь на диван, ноги кладу на стул, мне сразу несут подушечку под спину, муж приносит бокальчик, кладет мне тарелку с едой, дети подбегают ко мне с криками «мама, я пятерку в школе получил», «мама, смотри, какой рисунок я нарисовала». Сижу я и думаю: «Я мужик!.. Я пришел с работы, и мне все рады» (смеется). Бывает и так. От этого я не перестаю быть мамой и женой, а мой муж не перестает быть мужчиной и папой. Здесь важно договариваться, что мы имеем общие права.
Другое дело — социум. Если что-то не вписывается в общественные стереотипы, то это очень сложно объяснить окружающим.
Анна Данилова: Сложно вписаться в общественные стереотипы, когда ты с ребенком. Я до 3 лет дочки на многие встречи ездила вместе с ней и заметила большую разницу в восприятии ребенка в России и за рубежом. В Европе людям совершенно все равно, с ребенком ты или нет. В восточных странах, наоборот, твои правила воспитания совершенно попираются, ребенку можно все. В России в 99 % случаев я считывала примерно такую реакцию: «Ой, Наташенька. Не с кем было оставить, да?». При всем хорошем отношении все равно ребенок воспринимается через то, что его не с кем было оставить.
Вопрос из зала: В начале встречи вы сказали, что живете в хаосе. Вам удается достаточное время проводить наедине со своим мужем и с каждым из своих детей? Или вы считаете, что это не важно?
Тутта Ларсен: Я считаю, что это очень важно, и что этого времени никогда не бывает достаточно. Я стараюсь. Сыну Ване сейчас достается больше всех, потому что он еще грудной младенец. Я стараюсь так или иначе распределять свое внимание. Мужу сейчас, наверное, достается меньше всего, но сейчас мы поедем всей семьей на полтора месяца на море, и я надеюсь, что мы компенсируем с мужем этот недостаток внимания.
Это такая издержка, некий побочный эффект нашей жизни. Он временный, потому что дети очень быстро вырастают и перестают нуждаться в этом времени наедине с родителем. Недалеко то время, когда мы с мужем останемся одни в нашем доме. Сейчас Луке 12, он уже почти все время проводит у друзей, и уже мне хочется, чтобы он уделял мне хотя бы час в неделю своего времени.
Анна Данилова: Я в свое время прочитала в американской книжке про важность маленьких ритуалов с детьми. Один из авторов вспоминает, что папа по субботам водил дочку покупать пирожок. Этот маленький ритуал занимает 15 минут, но в это время он был только с дочкой и для нее. Мы с мужем сейчас тоже пытаемся создавать такие небольшие индивидуальные ритуалы, это что-то свое, личное, и дети это очень ценят. Я недавно сходила с Наташей на почту, она так этому радовалась, хотя казалось бы: почта, очереди — чему тут радоваться?..
Вопрос из зала: Вы строите планы на ближайшие 5, 10, 20 лет, или каждому дню достаточно своих дел?
Тутта Ларсен: Я поняла для себя, что эта библейская истина: «Каждый день заботится о себе» — очень верна, и для меня это сейчас ориентир. Совершенно нет смысла строить планы на 5, 10 лет.
Анна Данилова: Я всегда все планировала примерно так: на 2 курсе университета я пришла к духовнику, отцу Александру Ильяшенко, и сказала: «Что же, надо бросать университет, если я собираюсь замуж и рожать пятеро детей?». Я всегда строила планы. Я даже профессию преподавателя получала для того, чтобы это позволяло мне быть дома с семьей. Но в моей жизни все получилось настолько не так, как я планировала, что я уже не хочу строить долгосрочные планы. Делай что должно, и будь что будет. Все, что связано с моей ответственностью за семью, я должна себе примерно представлять, а дальше нужно отдавать себе отчет, что все может пойти совершенно не так, — и в хорошем, и в плохом смысле. Год назад я услышала фразу о том, что человек не знает, готов ли он до конца жизни жить с тем решением, которое он сейчас принимает.
Тутта Ларсен: Да, этот принцип «делай что можешь, и будь что будет» — очень точный, и я по нему и живу. Я не могу ничего изменить там, где я бессильна: ни в будущем, ни в прошлом, я могу делать только то, что есть здесь и сейчас.
