14 июля 2017

ЧЕЛОВЕК-НАРКОТИК: КАК ПОПАДАЮТ В ЗАВИСИМЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Начинается все банально. Живет себе человек — женщина или мужчина — вполне себе обычной жизнью. Ну, там, учеба/работа/дети или еще что-нибудь такое, земное, бытовое.

И в целом все вроде ничего, но только вот сил нет. То ли от того, что слишком много «надо» в жизни, то ли истощенность возникает на фоне подбитости каким-либо событием, которое выбило почву из-под ног: измена партнера, переезд в другую страну, смена работы или еще какие сильные жизненные перемены, когда человек находится в эмоционально возбужденном состоянии.

И вот, значит, живет себе человек, как-то пытается справиться с тем, что есть, и тут вжух! — появляется ОН. Или ОНА. Пол не имеет значения. Имеет значение то, что этот человек умеет вызывать сильные амбивалентные эмоции.

Мне нравится метафора наркодиллера.

Наркодиллеры — они обычно мало кому приятны. Обычно сначала они находят тебя, а не ты их. И обычно первой реакцией на них является желание отмахнуться, внутри звучит «нет, ну я что, совсем уже берега потерял(а)? Нет, не надо мне это». И, одновременно с этим, всегда есть любопытство: а что продает? а почем? а какого качества? а может попробовать? да ладно, че уж, попробую разочек, мне сейчас как раз надо расслабиться.

 

Человек, у которого много жизненной энергии в силу того, что с собственной агрессией дела налажены отлично, к нему обычно и наркодиллеры не подкатывают. А если и подкатывают, то встречи такие мимолетные, мгновенно забываются, разговор не завязывается.

Размышления «а может попробовать?» возникают всегда там, где есть истощенность, дефицит чего-то — сил, радости, уважения, тепла в отношениях и пр.

Наркодиллеры отличаются своей активностью. Они не боятся отвержения, они ясно знают зачем они приходят к человеку и чего хотят от него взять. Отказ не переживается как личностное отвержение, отказ — это всего-лишь очередное препятствие. А еще лучше — этап игры.

И как выглядит классическая схема подсаживания на иглу зависимых отношений?

Чем-то ослабленный человек вдруг становится атакуемым чужим вниманием.

Это может быть лобовая атака, когда человек звонит, приглашает туда, сюда, и всячески дает послание «ты мне нравишься, я хочу к тебе приблизиться, ты классный(ая)», при этом становится таким назойливым, что жертва не испытывает никакого другого желания, кроме как отвергнуть того, кто назойлив и несимпатичен, но сам факт такого внимания и настойчивости обычно приятен.

 

Обычно возникает мысль: это совсем не тот человек, который мне нужен, но он зато знает мне цену. Это нормально, когда кто-то меня хочет и добивается моего внимания. Наконец-то я имею право выбирать и отказывать, что приятно.

Второй сценарий этой игры может заключаться в совершенно обратном. Зацепить чем-либо жертву и оставить ее долго думать, что это было.

По сути, тот же первый вариант, только в максимально ускоренном виде: сначала вторгнуться в границы, а потом отойти, исчезнуть внезапно, отпустить, что бы жертва стала думать «а что это вообще было-то?».

Выглядеть это может, например, как постоянные намеки на симпатию, или на желание пригласить на свидание, и все это на словах, или очень многосмысленно. А на действиях, если посмотреть по факту, человек выбирает не предпринимать никаких прямых поступков. Это может быть намек или даже озвученное приглашение на свидание, но без ясных договоренностей.

 

Например, человек говорит: я приглашаю тебя в ресторан, но не говорит когда, в какой, заедет ли, позвонит ли. И вроде напряжение начинает нарастать: если начать прояснять в лоб «а куда? а в какой?», то можно показаться слишком агрессивным(ой), бестактным, показать свою заинтересованность. И даже если напрямую это прояснять, то в ответ получить много тумана, который создает ощущение неуместности таких прояснений.

Как бы то ни было, каким бы способом наркодиллер не заманивал жертву, он всегда вначале нарушает границы, оказывается ближе, чем изначально была готовность его впустить. Ближе, потому что начинает заставлять много думать о себе.

В первом сценарии игры, когда идет активное завоевывание, человек обычно внезапно, в самый неподходящий для этого момент исчезает. И жертва начинает думать: а что это было? А почему пропал? Это я палку перегнул(а) с отвержением или, может, он(а) уже погиб(ла), поэтому исчез(ла)?

Во втором сценарии жертва начинает занимать свое внутреннее пространство пережевываниями размышлений «а зачем было приглашать на свидание, а потом пропадать?», «а зачем нужно было смотреть таким преданным зачарованным взглядом — я же точно знаю,что в этом взгляде было много симпатии и тепла — а потом вести себя так, будто я последний дурак и сделал что-то плохое?».

 

В общем, наркодиллер обычно создает ситуацию амбивалентности, где импульсы и собственные проявления настолько противоречивы, что если их пытаться анализировать, то мозг просто взорвется.

Человек с устойчивыми границами, наполненный удовлетворенностью жизни, не истощенный дефицитами, скорее всего на такие вбросы отреагирует чем-то типа «пффф, это че хоть такое-то? Фигня какая-то. Ну да ладно, это не моя война, нет желания разбираться в этом, лучше я займусь своим любимым (чем-то/кем-то там)».

Человек же с дефицитами ласки, внимания, отношений, поддержки, уважения к себе, начнет пытаться разгадывать эту загадку. Не сразу, но примется гадать что это было.

И, так как такое залипание ясный признак того, что отношения с собственной агрессией (читай, собственные границы) не отрегулированы, то наиболее вероятен вариант пойти по проторенной дорожке — собственную агрессию направить либо на себя же (это все потому что я был(а) слишком черствым/ой, обидела ни в чем не повинного человека!), либо сделает тоже самое, но через проекции и интроекты (его уже переехало самосвалом, и последнее, что было в его жизни — это мой отказ. Какая же я бессердечная…! Надо быть добрее. Ведь он(а) меня так любил(а), так любил(а), а я…)

 

Ну, и во второе пришествие наркодиллера его встречают с распростертыми объятиями, практически как родного, ибо внезапное его исчезновение вырастило его ценность.

И это очень напоминает историю с ребенком трех лет, который на все говорил «я сям!», «неть!» и закатывал истерики, а когда родитель попал в свою травму и сказал «сям? Неть? ну и оставайся здесь, я пошла».

И тогда вдруг праведный гнев и отстаивание себя превращаются в ужас: как? меня бросили? Нет, мамочка, мамочка, пожалуйста, не уходи!

Такие истории могут быть уже давно забыты в опыте взрослого человека, но реакции догонять и цепляться оживать быстрее, чем способность осознать что происходит.

Ну и все. Дальше начинается мучение. Точнее как.

Сначала жертва получает невероятный кайф, ощущение, что вот оно — настоящее счастье, воплощение заветной мечты в реальность сбылось, наконец-то сбылось!

 

А потом бах — и вдруг начинаются какие-то страшные вещи — вдруг вот этот вот теплый, любящий человек начинает пренебрегать, использовать, унижать, хамить. И в такую резкую смену настроений так сложно поверить, что в голове начинает все разъезжаться: нет-нет-нет, это не он(а) такой жестокий/ая, это его на работе/жена/трудная ситуация/я достали. На самом деле это человек — золото. Просто надо сейчас его/ее успокоить, ублажить, пожалеть, понять, принять и простить.

Короче, начинается новый круг с ретрофлексией (заворачиванием агрессии на себя) и прочими защитами, останавливающими осознание и выражение агрессии в конструктивной форме. Агрессия копится, выливается в аффект, после чего ретрофлексия только усиливается(вина за выраженное в аффекте, переживание собственной неадекватности, стыд за себя).

Человек, находящийся в эмоциональной зависимости мало чем отличается от человека, находящегося в химической зависимости.

И те, и те, зависимы от того короткого, но ни с чем не сравнимого кайфа, когда наступает внутри глубокая удовлетворенность, ощущение, что теперь-то внутри все на своем месте. Такая наполненность внутренняя и блаженство.

 

И те, и те, постепенно истощаются, постепенно позволяя в отношении себя все больше и больше.

И те, и те, имеют по сути только два выбора: между немножко хорошо, а потом в ад отходняков, и сразу окунуться на дно ада отходняков, который, кажется, никогда не закончится. В общем выбор остается только между плохо и очень плохо.

Ведь наркотический кайф такой острый, что обычная жизнь/обычные здоровые отношения кажутся такими пресными, неинтересными, скучными, что совершенно не возбуждают.

Частое высказывание людей, которые находятся в зависимых отношениях, в которых часто много насилия, унижения, страданий: я встречаюсь с другими мужчинами/женщинами. Они хорошие, но мне совершенно с ними совершенно не интересно. Все скучно, предсказуемо, мертво.

Читай продолжение на следующей странице