Магия мыслиНейрохирург делится своим методом, как взять себя в руки, когда ситуация кажется почти безвыходной.
На момент, когда я провел первую в своей жизни операцию, мне было уже 32 года. Это может показаться странным, но факт заключается в том, что свою карьеру я начинал вовсе не как подающий надежды врач с большими перспективами. Мне сказали, что мне лучше всего начать с простых операции на спинном мозге, или я мог, например, проводить «стандартные» вмешательства на головном мозге.
Операция, о которой я хочу вам рассказать, не подходит ни под одно из этих описаний.
В первый мой рабочий день мне позвонили и сказали, что в приемном отделении находится 35-летний мужчина в критическом состоянии. В заднем отделе его мозга было обнаружено новообразование. Никто не знал, что именно это было. Тем не менее, оно заблокировало поток цереброспинальной жидкости по его телу. В результате закупорки отток жидкости был невозможен. Следовательно, она начала очень быстро скапливаться в его мозге. Пациенту оставалось жить всего несколько часов. В лучшем случае, он бы прожил еще часов шесть.
Я, моя ассистентка и медсестра перевернули мужчину на живот. Я сделал небольшой надрез на задней части его головы и в самом верху шеи. Вскрыл оболочку мозга и начал проводить операцию на мозжечке. Я думал, что легко смогу найти опухоль. Я ошибался.
Приходилось ли вам когда-нибудь играть в гольф? Играя в гольф, ударяли ли вы по мячу так, что он улетал совсем не туда, куда должен был? Как правило, в таком случае, вы все равно знаете, что мяч должен находиться на определенной территории. Тем не менее, вы просто не можете его найти, он затерян в толстом слое травы. Я столкнулся с точно такой же проблемой во время операции. Я сделал УЗИ для того, чтобы определить, где локализована опухоль. Это мне не помогло. Я все также не мог ее найти. На моем лбу выступили крупные бисерины пота.
Я, как мог, старался сохранять спокойствие. Продолжал говорить себе, что должен исследовать его мозг, помня о том, как он устроен с анатомической точки зрения. В конце концов, именно этому меня научили. Прошло еще 45 минут. Я уже потерял веру в свои силы, ситуация казалась безнадежной. В этот момент я уже «копался» очень глубоко в мозгу пациента. Любое мое неосторожное движение могло привести к тому, что его парализовало бы.
Это была просто катастрофа. Я признаю, что допустил ошибку. Я позволил своим мыслям забежать вперед. Когда я добрался до внутренней мембраны (мягкой мозговой оболочки), меня посетила мысль. Одна мысль о том, что я могу случайно промахнуться и попасть в ствол головного мозга пациента (что приведет к тому, что он будет парализован навсегда), напугала меня до смерти. Я знал, что мне было необходимо немедленно взять себя в руки, иначе пациент умрет.
Поэтому я сделал то, что делаю всегда, когда передо мной возникает неразрешимая проблема.
Я сделал вдох. Я выдохнул.
